Объяснение без слов - Страница 32

— Откуда ты знаешь, понравилась или нет? — спрашиваю на удивление ровным голосом.

Виктор смеется.

— Я вижу это по ее глазам. Но осторожнее! У них, как у людей, настроение, бывает, меняется.

Ухитряюсь улыбнуться.

— Привет! — кричит Виктор Уилфреду и Селене, будто между прочим отпуская мою руку, которую до сих пор крепко сжимал. Ему удается обставить все так, будто он заметил их раньше, но был слишком занят мной, поэтому не сразу переключил на них внимание. — Селена, ты опять со своим неугомонным телохранителем?

— Он без меня не может, — лениво-самодовольным тоном отвечает Селена.

Я глажу по боку чалую лошадку и чувствую, что она неким таинственным образом придает мне сил. Кажется, что ее чуткое сердце, точно волшебный радар, улавливает мои страхи и смятение и специально для меня излучает спасительное тепло.

Слышу, что Уилфред спрыгивает с Красавца, но не поворачиваюсь. Он почти беззвучно усмехается, но я тотчас понимаю, что это усмешка от удивления и досады.

— Джуди?

У меня перехватывает дыхание. Взываю к сверхсилам о помощи, медленно поворачиваю голову и с полуулыбкой смотрю на Уилфреда.

— Здравствуй, — произносит он, пытливо в меня вглядываясь. — Что ты здесь… делаешь?

Суматошно придумываю, что ответить, но мне на выручку, не подозревая об этом, приходит Селена.

— Это что, и есть та самая на редкость просвещенная Джуди? — спрашивает она, легко спрыгивая с лошади.

Слово «просвещенная» и насмешливый тон больно жалят меня, но вместе с болью приходит злоба, а она позволяет безбоязненно взглянуть зубоскалке в глаза.

Красива ли она? Скорее, нет. У нее довольно крупный нос и пухлые щеки, а рот маленький, почти бантиком, какие были в моде в начале прошлого века. Однако держится она так, будто ничего более прекрасного, чем ее лицо и изгибы фигуры, не существует на всем белом свете. Порой это действует на окружающих сильнее неземной красоты.

Уилфред, не обращая на Селену внимания, делает несмелый шаг в мою сторону и повторяет вопрос, в котором я слышу нотки не то надежды, не то раскаяния.

— Откуда ты здесь?

Пожимаю плечами.

— Взяла и приехала. — Смотрю на Виктора. Он ободряюще мне улыбается. — С другом.

Лицо Уилфреда заметно напрягается, взгляд становится холодным, губы чуть кривятся в едва заметной пренебрежительной улыбке. Красавец поводит на него глазами и, будто в знак солидарности с хозяином, высоко вскидывает голову.

Виктор кладет руку мне на плечо, а чалая лошадка бросает на меня задумчивый и мудрый взгляд. Я чувствую, что не одинока в этом более чем щекотливом положении, и незаметно вздыхаю.

— Джуди стало интересно, почему люди так привязываются к лошадям. И для диссертации это важно: индеец навахо лучше сам умрет, чем оставит в беде любимого жеребца. — Виктор подмигивает мне и принимается ласково перебирать лошадиную гриву. — Она хотела найти другое место, но я уговорил ее поехать сюда. — Он пожимает плечами и улыбается широкой светлой улыбкой.

Уилфред смотрит на него с плохо скрываемой ненавистью. Виктор этого будто не замечает. Я в странном состоянии. Чувствую себя подобием привидения. Кажется, что я вернулась к любимому после смерти, но не могу ни обнять его, ни даже прикоснуться к нему. Мысль, что мне надлежит играть роль (какую — я так толком и не определилась), гнетет меня и пугает.

Селена выступает вперед и протягивает руку в перчатке. На ее лице самодовольство и уверенность в том, что любой ее поступок верен и всеми одобряем.

— Будем знакомы — Селена.

Неохотно пожимаю ее руку, ничего не отвечая. Пес вьется у ног хозяйки, то и дело задирая голову и взглядывая на нее. Кажется, возрази ей хоть полусловом, и он тут же вцепится тебе в глотку.

— С кем будешь соревноваться? С Уилфредом или с Виктором? — смеясь темными глазами, дерзко спрашивает Селена.

Виктор поднимает руку.

— Она ни с кем не собирается соревноваться.

Селена смеется.

— А почему ты каждый раз отвечаешь за нее? Самой ей что, не хватает слов?

Виктор приоткрывает рот, намереваясь что-то сказать, но я опережаю его:

— Самой ей просто жаль растрачивать слова попусту!

Селена удивленно округляет глаза.

— Получается, мы с Уилфредом для тебя — пустота?

Да, верно охарактеризовал ее Виктор: языкастая и любит скандалить. Во мне вскипает гнев, но я не поддаюсь на провокацию и отвечаю не сразу, чтобы не поставить себя в еще более глупое положение. Сначала глубоко вздыхаю.

— Про вас с Уилфредом я даже не упомянула, — произношу бесстрастным уверенным голосом.

— Как твоя диссертация? — вдруг спрашивает Уилфред таким тоном, словно колкостей Селены вообще не слышал.

Его глаза слегка прищурены, губы поджаты. Он кажется взволнованным, оскорбленным и уязвимым, хоть и старательно прячет чувства.

У меня, оттого что он заводит со мной беседу, на мгновение замирает сердце. Молясь о том, чтобы она обернулась воссоединением, тщательно раздумываю, что ответить, но в голову не приходит ничего такого, что можно было бы развить до серьезного разговора.

— Диссертация? Гм… хорошо. Все почти готово!

— А не страшно тебе было, а, Уил? — спрашивает Селена, смелым жестом кладя руку ему на пояс. С раздражением отмечаю, что слово «было» она особенно выделяет. — Жить с такой образованной и башковитой? Если женщина умнее мужчины, недалеко до трагедии.

Уилфред нетерпеливо убирает с себя ее руку, даже не глядя в ее сторону. У меня возникает чувство, что она для него все равно что назойливая муха: отделаться от нее не получится, можно лишь привыкнуть к надоедливому жужжанию и время от времени отгонять нахалку подальше. Это дарит мне надежду, но я не слишком обольщаюсь. Кто их знает? Может, у них такие странные отношения?